Задание три. Веселись и фантазируй.

-Итак. Вы утверждаете, что на вас кто-то напал? – Бинху забавно. Он бы скорее поверил, что этот упырь на кого-то напал.
Столичный следователь улыбается и разводит руками. Морщинки в уголках глаз придают ему какой-то лихой и в то же время придурковатый вид.
-Ясно. – в ответной улыбке очень явно читается «да ничего, вам, голубчик, не ясно».
-Описать нападавшего сможете?
-Даже нарисовать могу – щедро предлагает потерпевший.
Видел Бинх как тот рисует – быстро и очень точно. Поэтому со вздохом протягивает ему лист белоснежнейшей бумаги.
-Вы бы предпочли словесное описание? – выгибает брови в притворном удивлении Гуро.
Не объяснишь же ему, что белая бумага даже для отчетов – почти что роскошь. Стыдно, да и насмешек не наберешься.
Мог бы и проигнорировать этот невольный вздох, с-следователь!
Сам он не вздыхать так тяжко определенно не мог.

Карандаш находится где-то в недрах пижонского пальто. Бинху иногда кажется, что попроси он топор – и тот не изменившись в лице протянет. Непременно с укоризной, конечно: «ну что же, вы, голубчик, такой непредусмотрительный»?
Остается только немного подождать.
Гуро садится за стол Тесака и приступает к рисованию.
Заканчивает он минут через семь, оставляет рисунок на столе и выходит, насвистывая и довольно махая тростью.
«Вот же сволочь» - Бинх встает из-за стола – «не мог в руки подать свой набросок»?

Лист перевернут рисунком в стол и в этом Бинх тоже усматривает признаки дурного воспитания.
С листа смотрит он сам. Бинху кажется, что он повредился рассудком – он на Гуро не нападал, он бы запомнил. Или Гуро где-то стукнулся головой и этого никто не заметил, потому что он и так… ведет себя как ребенок.
Он в раздражении пялится на портрет. Если это шутка – то не очень смешная. Он не выглядит… глупым или преувеличенно безобразным, как можно было бы предположить. Наоборот, столичный следователь ему даже немного польстил, не отобразив часть морщин. Улыбка, опять же мягкая. Он себе на этом рисунке даже нравится.
И тут до него наконец доходит.
«А преступление, значит – кража, фигляр вы этакий» - ворчит про себя Бинх и улыбается.

Для того, чтобы не переливать из пустого в порожнее псевдоинтеллектуальные мысли, нашла себе новый челлендж – писать каждый день на новую тему.

Итак. День первый. Детский рисунок семьи.

Вечер выдался тяжелым – на редкость поганое убийство, поэтому с коллегами, не сговариваясь, пошли в бар. С утра немного похмелился – голова вроде бы работает, но мысли уносит куда-то не туда.
Например.
Коннору не нужно было носить с собой блокнот – он мог сохранить данные если не в облаке и не сразу на серверах полиции, то уж его внутренний «жесткий диск» был пугающе огромным. Зетабайты? Или больше? Не знаю, не ориентируюсь и, как бы сказал капитан «мне это до пизды».
Так нахрена он постоянно что-то в нем строчит?
Просто спросить было бы… невежливо. Типа Коннор, конечно, ответит, но это будет нарушением его личного пространства. Или не будет? Мечтают ли андроиды о защите личного пространства?
О том, что просто взять и посмотреть было охренеть каким бОльшим нарушением вообще всего я подумал только после того, как протрезвел.
Коннор вызвался сходить за кофе – и я от души отослал его в свою любимую кофейню: до туда идти семь минут в одну сторону, сейчас разгар дня, так что должна быть очередь – минимум минут двадцать у меня есть.
Выждав для верности пару минут, я открыл его блокнот.
Заметки – заметки – заметки. Иногда – про текущее дело, какие-то детали, которые не попали в отчет, но которые его заинтриговали: черепаха у убитого в квартире, - почему люди заводят их в качестве питомцев? Они не теплые и пушистые, как коты, не помогают и защищают, как собаки, не сообразительные, как крысы. Кожа прохладная, передвигаются медленно… Зачем?
Серьезно? Серьезно, мать твою? Это то, что занимает твой мозг вместо какой-нибудь сложной философской фигни?
Заметки почти обо всех коллегах. Дни Рождения – семья – аллергия – стройные схемы взаимоотношений внутри коллектива – и полная философского смирения запись, сетующая на то, что нелогичные человеки меняют свои ответы на один и тот же вопрос, зачастую в течении одного дня.
Хах. Помню. Коннор как-то пристал ко мне с вопросом, жалко ли мне очередную жертву – мальчика лет двадцати. Конечно, было жалко. Может он мог бы чего-то добиться, придумать лекарство от рака, выпустить альбом, создать семью, завести детей, посадить дерево, вот это все… А потом Коннор взломал его ноутбук. В котором была куча детского порно и, проанализировав фотографии Коннор уверенно сказал, что часть их сделал сам убитый. Тогда, конечно, я сильно пожалел, что не я грохнул этого говнюка. Коннор так удивился, что я аж забеспокоился, что его закоротит. Он очень аккуратно, таким тоном, каким обычно говорят с психами, поинтересовался, не любая ли жизнь драгоценна и уникальна и не может ли человек измениться? Не помню, что я ответил, но вряд ли что-то вдохновляющее. Тогда он надолго задумался, но к этой теме мы не возвращались.
Это… выглядит как розыгрыш. Со своими навороченными мозгами он пришел только к такому поверхностному выводу?
Листаю блокнот дальше, к началу.
Опять заметки про животных, кажется они увлекают его больше, чем люди. Фыркаю – сечет пацан. Про какую-то экзотическую рыбку, про робособаку…
И тут я натыкаюсь на рисунок.
Сначала я не верю, что его сделал Коннор – он… слишком детский, что ли.
На рисунке Коннор. И я с Сумо. И мы держимся за ручки как на картинках про чертовы счастливые семьи – у меня есть похожий рисунок. Коула.
Я не знаю, что чувствовать. Что думать. Сердце… прихватило?
Таращусь на рисунок как дибил. Я на рисунке ничуть не лучше отражения в зеркале: с щетиной, под глазами мешки, никакого намека на улыбку. Сумо… как Сумо. Может быть немного худее, чем в реальности. Коннор выглядит неживым – он тоже серьезен, диод нарисован, конечно. Интересно, какого он был бы цвета?
Коннора я замечаю только когда он ставит передо мной кофе.
Подскакивать и судорожно искать оправдание уже поздно, но я все равно подскакиваю. Только реакция Коннора спасает меня от кофепролития.
Коннор спокоен, как обычно, но взгляд от рисунка он не поднимает достаточно долго. И только я открываю рот:
- В этот блокнот я записываю все, что вызывает отклик, отличный от прописанного в программе. Чтобы даже после перезагрузки у меня остались эти… (позитронные?) цепи. Я не совсем понимаю смысл человеческой традиции рисовать близких людей... Я пытался нарисовать как можно более примитивно, потому что иначе это было бы почти фотографией, а когда я более… осознанно обрабатываю информацию, это ощущается… иначе.
Ага. То есть какие-то чувства у тебя этот рисунок все-таки вызывает, если ты так осторожно подбираешь слова. Мысль о том, что это просто такая психологическая самодиагностика, мне не нравится, поэтому буду считать, что я ее не думал.
- Я хотел его давно вырвать, но не… - он замолкает, подыскивая правильное слово – Полагаю, я хотел, чтобы вы его увидели.
Понимаю, что ничего не понимаю.
- Мне было интересно, в какую сторону и как сильно изменится наше взаимодействие.
- И как тебе результат эксперимента? – спрашиваю немного более раздраженно, чем хотел. Все-таки он просто экспериментировал.
- Удовлетворительно – он забирает у меня блокнот и отворачивается.
Или не просто экспериментировал.
Ох. Какой же ты дурак! Обнимаю его, пока он еще чего не наговорил. Или я чего не сказанул. И, несмотря на то, что это ощущается как самая худшая идея:
- Переезжай ко мне?
И только услышав свист и улюлюканье понимаю, что сказал это слишком громко.
Немного отстраняюсь, чтобы увидеть лицо Коннора – ха, можно подумать, что увижу за его каменным ебалом что-то, если он не соизволит показать.
Коннор улыбается и кивает.
Улыбаюсь в ответ.
На следующем «семейном» рисунке мы будем улыбаться, понял, Коннор?

А. Вот. Еще получила лучший подарок на Новый год.
Жизнь становится все лучше и лучше!

Вроде как существует слово для обозначения ситуации, когда победитель аукциона осознает, что чересчур переплатил. Называется "проклятие победителя".
Моя единственная клетка мозга: "пш пш вас плохо слышно, говорите - victime de ma victoire"?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Пердеж (fart) от поездки (fahrt) отделяет немая h. А мог бы отделять языковой контекст.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра